Однажды я спросила своего прадедушку отом как ему жилось во времена войны, и вот что он мне поведал. Воспоминания Салтыкова ВиктораИвановича, родившего 27 июня 1932 года в городе Чудово Ленинградской области ожизни во времена войны. Провожая отца на фронт на защитуЛенинграда на вокзале в городе Чудово началась бомбежка. Я остался один. Слышунадо уходить по Грузинскому шоссе на Тихвин, но я и побежал куда люди, ивоенные, босиком в трусах и майке август был теплый, число точно не помню. Дорогу лесом все время бомбили и расстреливали. Я хоронился под деревом в болотеменя подобрали солдаты они спросили с кем я бегу, я сказал что один иду к бабушке в деревню Шитино, аони сказали что меня не бросят. И мы пошли вместе. Когда мы пришли в Грузино, левый берегреки Волхова, то там все было забито войсками и эвакуированными, плавсредстватолько для военных, берег открытый сильно бомбили. Меня солдаты взяли вперегруженную лодку, рядом шел паром на нем было два танка и люди. Бомба попалав паром, а нас перевернуло. Солдат мне кричал, чтобы я держался за гимнастерку, мы так и выплыли на правый берег. Укрылись в водонапорной башне после лесом поколено в воде, уже вечером пришли в деревню Шитино. Бабушку мою звали ИльинаАнна Федоровна, она накормила меня и солдат. Ночевать в деревне солдатыотказались, пошли на речку в баню ближе к лесу. Ночью пришли немецкие танки, насвыгнали с хаты. Мы жили в окопах на речке, а речку обстреливали наши, но былнедолет, снаряды разрывались то в речке, то на левом берегу. После мы пришли вдеревню потому, что нас с речки выгнали немцы, не знаю толи, они пожалели нас, толи мы им мешали. В хату нас не пустили, жили мы в подвале. С нами были беженцы из Ленинграда и из Чудова. Однажды беженцы попросили меняукрасть у немцев хлеба. В переулке стоял фургон набитый хлебом двери былиоткрыты, хлеб был завернут в бумагу, буханки были не большие, но на вид очень вкусные. Я залез в фургон взял 2 буханки и только собирался вылизать вдруг меня за штаны из машины вытягиваетнемец начал кричать на немецком. Сбежалось много немцев все что-то кричали. Потомнемец подбросил меня как мячь и ударил меня под зад! Я кувыркался до поленницаи залез между дровами немцы пытались меня вытащить, но бабушка просила оставитьменя в поленнице. Ночью бабушка меня вытащила и спрятала. Кушать не было немцы все отобрали. Унемцев за огородом стояла кухня. Я пошел попросить что-нибудь поесть немец поварподвел меня к бочонку с томатом и говорит бери и неси, естественно я поднять немог, тогда он показал как надо катить, конечно я встал на колени и покотил кдому упираясь и падая докатил, немцы меня провожали до самого дома хохотали и что-тогромко кричали. В подвале жили с нами беженцы много было детей когда открыли бочонок томат был превосходный детируками брали и ели. Там на кухне работали два наших пленных они рубилидрова, оба были в возрасте. Да еще задвором немцы сделали туалет забили березовые колы и прибили жердины. И вотутром садятся и читают газеты. Я вспоминаю, как ругались наши женщины, жить становилось все трудней картошкуотобрали, кур перестреляли. У бабушки остался один петух, она схоронила подпечкой он утром рано запел немцы взяли кочергу и давай его гонять. Они еговытащили и зарезали, мне очень было жалко. Я плакал бабушка сказала, что немцыуйдут мы хороших красивых курочек разведем. Но мечта не сбылась, потому что в 1942 году моя бабушка умерла. Дальше расспрашивать своего дедушку я не стала потому, что понимала как тяжело ему все это вспоминать.
