Здравствуйте) Скажите, пожалуйста, какая проблема и позиция в этом тексте? Заранееспасибо) Закружился в диком танце осени, спрятал под листвой дороги, перепутал все на свете листопад. Хорошо бродить, утопая в листве. Хорошо набирать ее полные руки, заставлять кружиться вновь и вновь, осыпая голову, плечи… — Скажи что-нибудь грустное. — Осенние листья. — А грустнее? — Осенние звезды. — Грустнее осенних звезд бывает? — Осенние птицы. — Дедушка, есть осенние люди? Его давно нет на свете, моего деда, а как прижмет, защемит, — забываю, что нет. Мой добрый, мой умный дедушка живет во мне. Он мой остров, мой материк, моя Земля. — Дедушка, есть второе дыхание, а любовь бывает вторая? Ответь, дед, мне это очень нужно. — Если ты мне скажешь: первая звезда, — я пойму. Это начало счета, это надежда на звездное небо. — Дед, ну причем здесь звездное небо? Ты прямо ответь, бывает или нет? — Если ты скажешь: первое блюдо, я пойму – хочешь кушать и надеешься на второе и третье. Но когда говорят: первая любовь, — я не понимаю, что это? Начало счета или надежда на вторую и третью? — Дед, я, наверное, старею, мне хочется быть счастливым. — Глупый ты еще. Пойми, внук. Маму, Родину, Любимую не нумеруют. — Дед, она не любит меня. — А ты сам как к себе относишься? — Плохо, дедушка, совсем плохо. — А летать ты пробовал? — Дед, средний я, серый, какие там полеты. — Объясни, такого не понимаю. — Дедушка, ты не представляешь, как трудно быть средним. Чувствовать себя щенком перед слонами и понимать – они это знают. Сознавать себя собакой перед мышами и знать: они этого никогда не поймут. Я ненавижу себя, иногда хочу стать мышью – их не обижают, они маленькие. Шмыгаю я, дед. — Она тебя замечает? — Никто я для нее. Моя жизнь – ожидание кости. Иногда меня гладят, а я не знаю, что делать: лаять или лизать руку, которая гладит, а может ударить. — К себе не подпускай, вешай объявления на столбах. — Шутишь, дед, какие объявления? — Продается собачья шкура. — А если придут за шкурой? — На вырученные деньги купишь скрипку. — Зачем мне скрипка, дед? — Станешь играть любимой. У меня нет родной деревни – мне некуда ехать, у меня нет отчего дома. Моя отчизна – мой дедушка, его слова, его мысли. Он учил меня любить, видеть, думать, хотел научить летать, но не успел. Мы ходили с ним среди сосен и смотрели в небо. Дед говорил о каждой звезде, а еще мой дедушка был влюблен в луну. Он знал о ней все. Как-то сказал: — Одни ученые утверждают: лунные кратеры – остатки потухших вулканов, другие доказывают – следы метеоритов. Я уверен, лунные кратеры – застывшие взгляды великих. Вот очи Пушкина, а здесь глаза Блока, дальше – взор Бунина, а прямо перед тобой — Маяковского. Луна – музей любви человека. Но чтобы попасть в этот музей, нужно любить так, чтобы сгорать, как метеорит, с ума сходить, как вулкан! — Не получается у меня, дед. — Что не получается? — Ничего не понимаю, во всем запутался. Дедушка, а кто они такие — осенние люди? Может, я и есть осенний? — Нельзя мне все вопросы решать за тебя, есть такие, на которые ответишь только сам. — Ой, дед, завидую я тебе. — Это не так уж и плохо, я интересно жил. — Дедушка, а как дальше мне, что делать? Засыпая, я вновь услышал его голос: — Внук, так хочется, чтобы ты знал: дед твой жив! Жив твой дед! Я встал, открыл форточку и заорал на всю улицу, во всю ночь: — Люди, жив мой дед! Мой умный, добрый, осенний дед! Мой остров! Моя Земля!
